|
The Nativity of the Mother of God – September 21, 2021
Thy Nativity, O Theotokos Virgin, hath proclaimed joy to all the world; for from thee hath dawned the Sun of Righteousness, Christ our God, annulling the curse and bestowing the blessing, abolishing death and granting us life eternal. In the name of the Father, and of the Son and of the Holy Spirit. The Feast of the Nativity of the Mother of God announces the coming of the joy of salvation into the world. This is what the troparion of the feast talks about. The fullness of this joy comes to fruition with the cross of the Son of the Holy Virgin. One of the stanzas in the Canon, the katavasia that is sung in the next feast of the Exaltation of the Holy Cross, speaks of Aaron’s rod flowering to indicate the eventual fruitfulness of the Old Testament church. Now today’s story of the feast is just as much about Joachim and Anna and the generations that came before them as it about the Mother of God and the joy of her birth which we celebrate today. Stories about transformation through prayer, blooming, becoming fruitful. Today’s world thinks about overcoming Coronavirus, overcoming this virus seems to be the central problem of the world. Now since last year I have mentioned in various ways that there has been a much more serious virus around for much longer – a spiritual virus that is the cause of all our problems including the coronavirus, and everything else that goes with it. I’d like to share something with you, to read you a passage. This passage is one of the first of the great Christian novels by Dostoyevsky, Crime and Punishment. It’s a dream that the central hero, Raskolnikov, has when he is sent for his crime of murder to serve hard labour and he gets very sick during Great Lent. While he experiences high fever he has this dream. Dostoyevsky clearly saw the appearance of the virus - the spiritual virus - which I’ve been talking about since last year. A virus that has led to destruction, to the wars. The First World War was supposed to be the war to end all wars, then on the heels of this war came the Russian Revolution which sparked a whole host of processes; the appearance of other totalitarian regimes later on including Nazi Germany and the Asian communist regimes, the ones in Central, Eastern Europe and so on. So here is the passage: “He dreamt that the whole world was condemned to a terrible new plague that had come to Europe from the depths of Asia. All were to be destroyed except the very few chosen. Some new sorts of microbes were attacking the bodies of men. But these microbes were endowed with intelligence; intelligence and will. Men attacked by them became at once mad and furious, but never have men considered themselves so intellectual and so completely in possession of the truth as these sufferers. Never had they considered their decisions, their scientific conclusions, their moral convictions so infallible. Whole villages, whole towns and peoples went mad from the infection. All were excited and did not understand one another. Each thought that he alone had the truth and was wretched looking at the others, beat himself on the breast, wept and wrung his hands. They did not know how to judge, and could not agree what to consider evil and what good. They did not know whom to blame, whom to justify. Men killed each other in a sort of senseless fight. They gathered together in armies against one another but even on the march the armies would begin attacking each other. The ranks would be broken and the soldiers would fall on each other stabbing and attacking and devouring each other…” I’ll stop there because the dream goes on longer, but I think this is enough of an illustration of what I’ve been trying to convey to you several times since last year about the spiritual process. This is what it is. And today’s Feast teaches us that only transformation through prayer can help. Only God can save us through Christ who speaks about this, and He says that this spiritual virus can only be defeated through prayer and fasting. We actually heard those words quite recently just after the Feast of Holy Transfiguration. So let us increase our prayers and our fasting , which is as I explained on many occasions is not just about a change of diet. Fasting is about control and self-limitation in thought, in word, and in deed. That’s what it’s about. If we do that we will be free of that much more serious and deadly virus, the spiritual virus, and we won’t even worry about many of the other things that seem to be so central in today’s world. Most Holy Mother of God save us with your prayers. Protect us, protect the Church, protect the world. For you are the Mother of the Saviour, to whom is due glory together with the Father and the Holy Spirit, now and ever unto the ages of ages, Amen. Sermon by the Very Rev Father Nicholas Karipoff
0 Comments
Currently we are capped at 130 churchgoers at any given time. To accomodate our large parish's needs we have two liturgies on Sundays, no bookings are required. At 8am we serve in English and at 10.15am we have a service in Slavonic. Please arrive on time to ensure you are not disappointed - first in, best dressed.
For large feast days, such as Nativity (Christmas) bookings are required. Please see the timetable page for more details. Upon entering the church you will need to sign in on either paper, or by using your smart phone with a QR code. Please be patient and check our website regularly for updates. God bless. The new level of restrictions, which came into effect
on November 9, allows 20 people in the church (excluding the priest), or 50 people on an outdoors celebration. For all midweek and weekend services, the rector Father Nicholas will personally invite parishioners to the service. For all parishioners not able to be present in church, all services will continue to be live streamed on YouTube.  The Liturgy of the faithful The first three Pokrov leaflets on the Eucharist introduced the subject and gave brief descriptions of its first two parts: the Preparation and the Liturgy of the catechumens. Now we turn our attention to the last and the most important part, the heart of the Liturgy. For many centuries Christianity formed the cultural backbone of Europe and the New World. In that environment it would have been difficult to understand that the Church and the world have always been different in spirit. The Liturgy preserves a reminder of this in its litany of the catechumens after which they are told to depart. They are still visitors to Church until they die to the world in the waters of Baptism. That death is the door to the Resurrection. The Liturgy of the faithful is a participation in the Resurrection with Christ. Living in a world that was indifferent or hostile to them, the ancient Christians had a developed sense of mystery. They did not want the sacred things close to their hearts to be mocked by the people of the world. “I will not speak of Thy mystery to Thine enemies”, we hear in the prayer of Chrysostom. The mystery truly begins and is stated as such by the Cherubic hymn which the choir starts singing after the petitions for the faithful: “Let us who mystically represent the Cherubim and chant the thrice – holy hymn to the life- creating Trinity, lay aside all earthly cares;” The message is clear. We are in heaven on earth. We must forget – at least for a while – about our earthly cares. The bishop or priest leading the celebration quietly reads a long prayer asking God to enable us to serve Him even though we are unworthy. The deacon censes the altar and the people. With raised hands the priest quietly says the first part of the hymn and the deacon responds with the second part which is sung by the choir after the Great Entry: “That we may receive the King of all Who comes invisibly upborne by the angelic hosts, alleluia, alleluia, alleluia.” The original Greek text and Slavonic translation preserves the image of Roman soldiers raising their general in triumph on a large shield resting on the points of their spears. Christ is the victory–bearing general, and the Great Entry represents Palm Sunday. He enters Jerusalem celebrated as the Victor over death in raising Lazarus. He enters for the last battle, to “trample down death by death.” (On a symbolic level, the Preparation is Christ’s birth and early years; the Small Entry - is the beginning of His ministry). The Great Entry serves to complete the preparation of the elements of bread and wine which are transferred from the Table of Preparation to the Altar Table. Commemoration is also completed with the clergy remembering the hierarchy and the people. The choir sings the second part of the Cherubic hymn. The deacon says the litany of supplication to which we add the petition for the precious Gifts that have been offered. At the end of the litany the priest blesses the people with the words “peace be unto all” and the deacon enjoins the congregation: “Let us love one another that with one mind we may confess”: “The Father and the Son and the Holy Spirit, the Trinity one in essence and undivided” – answers the choir on behalf of the congregation. This is followed by the ancient practice called ‘the kiss of peace’. People would greet their neighbours in Church with the words: “Christ is in our midst”. The responding person would reply: “He is and shall be!” They would exchange paschal kisses. This ancient practice was abandoned many centuries ago because of the commotion it would create in the congregation, and is now done only by the clergy. “The doors, the doors!” reminds the deacon of the ancient practice of guarding the doors against intruders. We could now add: visible and invisible. The congregation (or one person on behalf of all) chants the Symbol of Faith (Nicene Creed): “I believe in one God, the Father Almighty...” During this time, the clergy fan the Gifts with the Aer, a cloth cover, symbolising the breath of the grace of the Holy Spirit. This first part of the Liturgy of the Faithful prepares us for the most important part of the whole Eucharistic liturgy – the Eucharistic canon which we will look at in some detail to bring to completion our series on the Eucharist. At this point the Preparation and commemoration is complete as the Gifts are transferred to the altar table during the Great Entry. The Kiss of Peace and the Symbol of Faith bring about a state of readiness to confess the Holy Trinity “with one mouth and one heart”. In the mystery of the Eucharist we confess our faith in the Unity in Trinity not just in words, but being bonded to each other and to Christ existentially in the image of the Holy Trinity. Archpriest Nicholas Karipoff ЕВХАРИСТИЯ (4) Литургия верных Первые три Покровских листка об Евхаристии дали понятие о теме и описали две первые части: Проскомидию и литургию оглашенных. Сейчас мы обратим наше внимание на последнюю и самую важную часть – сердце Литургии. Многие столетия христианство формировало культурную основу в Европе и в Новом Мире. И в этом отношении очень трудно понять, что Церковь и мир всегда были разные по духу. Литургия сохраняет напоминание об этом в ектении оглашенных, после которой они должны были выйти из храма. Они всё ещё только гости в Церкви до того момента, когда они умрут для мира в водах Крещения. Эта смерть – дверь к воскресению. Литургия верных – участие со Христом в воскресении. Живя в мире, который был равнодушен или враждебен к ним, у древних христиан развилось чувство тайны. Они не хотели, чтобы люди из мира издевались над святынями, близкими их сердцу. «Не скажу врагам Твоим Тайну Твою», - слышим мы молитве Св.Иоанна Златоуста. Тайна действительно начинается и заявляется пением «Херувимской», которую хор начинает петь после ектении верных: «Мы, таинственно изображающие херувимов, и воспевающие Животворящей Троице трисвятую песнь, отложим ныне всякие житейские заботы». Призыв очень ясен. Мы на небесах, находясь на земле. Мы должны забыть – хотя бы на время – всё земное. Епископ или священник тихо читает длинную молитву, испрашивая у Бога разрешение служить Ему, хотя мы не достойны этого. Дьякон кадит алтарь и молящихся. С поднятыми вверх руками священник тихо произносит первую часть гимна, а дьякон отвечает второй частью гимна, которую хор поёт после Великой ектеньи: «Чтобы поднять Царя всех, невидимо копьеносимого чинами ангельскими; Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа». Оригинальный греческий текст и церковно-славянский перевод сохранил образ римских воинов, несущих в триумфальном шествии своего генерала, стоящего на щите, поддерживаемом на кончиках поднятых вверх копьях. Христос – победоносный военачальник, и Великий вход изображает Вербное Воскресение. Христос входит в Иерусалим как Победитель над смертью после воскрешения Лазаря. Он входит на последнюю битву, чтобы «смертию смерть попрать». (Символически Проскомидия изображает Рождество Христово и ранние годы жизни; Малый Вход – начало Его земного служения). Великий Вход – заверешение подготовки хлеба и вина, которые переносятся с жертвенника на престол. Поминовение также заканчивается, когда духовенство перечисляет имена иерархов и мирян. Хор поёт вторую часть «Херувимской». Дьякон произносит просительную ектению, к которой добавляется прошение о предлежащих Святых Дарах. После окончания ектении священник благослвляет людей со словами «мир всем», и дьякон присоединяется словами: «Возлюбим друг друга, да исповедуем в единомыслии»; хор отвечат от лица всех молящихся: «Отца, и Сына, и Святого Духа; Троицу единосущную и нераздельную». После этого следует так называемая древняя практика «целование мира». Раньше люди в храме подходили друг к другу со словами: «Христос посреди нас!» и слышали в ответ: «Есть и будет!». И обменивались поцелуем. Эта древняя практика была отменена много веков назад, потому что это нарушало порядок в храме. Сейчас это совершается только в алтаре среди духовенства. «Двери, двери!», - напоминает дьякон о древней практике охраны дверей против злоумышленников. Сейчас мы ещё добавляем: «видимых и невидимых». Молящиеся или один от их лица поют/читает Символ Веры: «Верую во единого Бога, Отца, Вседержителя...». В это время духовенство веет покровом (символизирует дыхание Святого Духа) над Святыми Дарами. Эта первая часть Литургии верных подготавливает нас к наиболее важной части всей Евхаристии – к Евхаристическому канону, который мы рассмотрим подробнее, приводя к завершению нашу серию об Евхаристии. На данный момент закончена Проскомидия и Поминовение, когда Святые Дары перенесены на престол во время Великого входа. «Целование мира» и Символ веры подвели к готовности исповедывать Святую Троицу «едиными устами и единым сердцем». Тайна Евхаристии – это когда мы исповедуем нашу веру в Единицу в Троице не только на словах, но и в жизни, будучи связанными друг с другом и со Христом по образу Святой Троицы. Прот.Николай Карыпов  The new level of restrictions, which came into effect on October 28, allows 10 people in the church (excluding the priest), or 20 people on an outdoors celebration. For all midweek and weekend services Father Nicholas (the rector) will personally invite parishioners to the service. All services will continue to be livestreamed on YouTube.
For any questions, please contact Father Nicholas 0418 546 711  Epistle of Metropolitan Hilarion on the Occasion of the 50th Anniversary of the Glorification of Venerable Herman, Wonderworker of Alaska
Right reverend brother-archpastors, reverend fathers, beloved brothers and sisters in the Lord! Pushkin’s chronicler Pimen, passing on his life’s work to his student, said: "…To thee I hand my task. In hours exempt From the soul’s exercise, do thou record, Not subtly reasoning, all things whereto Thou shalt in life be witness; war and peace, The sway of kings, the holy miracles Of saints, all prophecies and heavenly signs; ? For me ‘tis time to rest and quench my lamp…" "Here is that which is most dear to the Russian people: the holy miracles of saints, prophecies, and heavenly signs. And truly, no celebration in Russia ever saw the coming together of such multitudes in Russia as the opening of new holy relics," said Metropolitan Anthony (Khrapovitsky), who 100 years ago led the Russian Church Abroad, in one of his sermons. As we know, the stages of the glorification of a saint in Christ’s Church take place gradually. We, the archpastors, pastors, and flock, examine ourselves against the dispositions of our forebears in the Faith, and in this way the canonization of God’s saints matures and takes shape. The discussions relating to the glorification by the Church of Venerable Herman of Alaska first took place at the Council of Bishops in 1939, which was held in the cradle of the Russian Church’s diasporan wing in Sremski Karlovci. When a report on this subject by His Grace Alexis, Bishop of the Aleutians & Alaska, was being discussed, the Holy Hierarch Seraphim (Sobolev) expressed his confidence that the glorification of the Elder Herman, accomplished in the Diaspora, would undoubtedly be confirmed by the Mother Church; the other fathers at this Council, meanwhile, led by Metropolitan Anastassy (Gribranovsky), though expressing their general belief in the God-pleasing nature of the works and ascetic labors of Venerable Herman, considered it necessary to wait for a restoration of normalcy in the life of the persecuted Russian Orthodox Church. The Most Blessed Metropolitan Anastassy maintained this position in other instances, as well. When, for instance, the question of the glorification by the Church of the Righteous John of Kronstadt was raised in 1953, Metropolitan Anastassy expressed his reservations regarding the canonical basis for doing so, saying that "the sole basis on which we operate is directive №362 of His Holiness, Patriarch Tikhon, which allows us to perform the functions of ongoing Church life, but does not grant us the right to perform such exceptional acts as the glorification of saints." Nevertheless, in 1964, still during the lifetime and with the consent of the retired Metropolitan Anastassy, the Council of Bishops, having unanimously elected Metropolitan Philaret (Voznesensky), glorified the Righteous John for the consolation of the People of God living in difficult circumstances abroad, and for the strengthening of the Mother Church, which was suffering at the hands of godless persecutors. At the time, many considered this bold step by the Russian Church Abroad to be one of the spiritual fruits of the entire Russian Orthodox Church, which led to the end of the so-called "Khrushchev’s persecutions." Confidants of the departed Patriarch Pimen (Izvekov) reported that he secretly performed the service to the Pastor of Kronstadt in his residence, according to the rite adopted by the Russian Church Abroad; Metropolitan Nikodim (Rotov), the spiritual preceptor of the current Patriarch, His Holiness Kyrill, personally thanked our parishioners for this glorification when they had a rare opportunity in those days to visit the City on the Neva. At that same time in the Western American Diocese, the Holy Hierarch John (Maximovitch), the greatest of the masterminds behind the glorification of the Righteous John, in which he was supported by the renowned hierarch and "Serbian Chrysostom" Nicholas (Velimirovic), always celebrated the feast day of Venerable Herman. On the feast day of Venerable Sergius and Herman of Valaam, and on December 13/26, the traditional date believed to be the day of Elder Herman’s repose, and later, as determined by the results of further investigations, the day of his burial. Saint John would serve a panihida after Divine Liturgy, which would end with the singing of the magnification for monastic saints. Taking pious part in these divine services was Eugene Rose, the future Hieromonk Seraphim, who received monastic tonsure on the feast of the Protection of the Most Holy Theotokos in 1970 at the hands of the gracious and loving Archbishop Anthony (Medvedev), the Holy Hierarch John’s successor. Archbishop Anthony, like Saint John before him, who adhered to the monastic school of Metropolitan Anthony (Khrapovitsky), labored much in the preparations for the glorification by the Church of the Elder Herman, the Righteous John, and his own predecessor in the See of San Francisco, as well as the Synaxis of New Martyrs and Confessors of the 20th century. In the case of the glorification of the Wonderworker of Alaska, great effort was also expended by the above-mentioned Hieromonk Seraphim, along with the abbot and brethren of Saint Herman of Alaska Monastery, at that time a part of the Western American Diocese of the Russian Church Abroad, who published articles about the saint and a multitude of testimonies regarding the miraculous help rendered by the Missionary Elder, in Russian in the "Orthodox Herald" (Православный благовстникъ) and in English in the "Orthodox Word." At the celebrations of the glorification of Venerable Herman in Joy of All Who Sorrow Diocesan Cathedral in San Francisco in 1970, organized beautifully and in good order by Archbishop Anthony, in accordance with the recommendations of His Grace, Bishop Alexis, from the above-mentioned 1939 report, Metropolitan Philaret presented Reader Eugene Rose and his collaborators with benedictory certificates for their labors. We know of an incident that took place in 1842 with the Holy Equal-of-the-Apostles Innocent, future Metropolitan of Moscow & Kolomna, printed on the last page of a brochure published in prerevolutionary Saint Petersburg, entitled "The Life of the Valaam Monk Herman: An American Missionary." Sailing at the time across the sea to Kodiak Island and finding himself in danger, the Holy Hierarch Innocent, looking toward Spruce Island (the burial place of Elder Herman), turned to him in his thoughts and said, "If thou, O Elder Herman, wast pleasing to God, then let the wind change." Very soon, the wind became favorable, and safely carried the archpastor to shore, after which, in thanks to Venerable Herman for delivering him, he served a panihida. Let us also pray to these giants of Orthodoxy in America, that the Lord might preserve the ship of our Church in this complicated time, making us worthy of that for which our forebears labored and which they created! Amen. Asking your holy prayers, I remain in the love of the Lord, +HILARION Metropolitan of Eastern America & New York First Hierarch of the Russian Church Abroad July 27/August 9, 2020 50th Anniversary of the Glorification of Venerable Herman of Alaska ПОСЛАНИЕ митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского ИЛАРИОНА, Первоиерархра Русской Зарубежной Церкви, по случаю 50-летия прославления преподобного Германа, Аляскинского чудотворца. Преосвященные собратья-архипастыри, всечестные отцы, возлюбленные о Господе братья и сестры! Пушкинский летописец Пимен, передавая свой труд своему ученику, говорил: «...Тебе свой труд передаю. В часы, свободные от подвигов духовных, описывай, не мудруствуя лукаво, все то, чему свидетель будешь: войну и мир, управу государей, угодников святые чудеса, пророчества и знамения небесны, а мне пора, пора уж отдохнуть и погасить лампаду...» «Вот, что наиболее дорого русскому народу – угодников святые чудеса, пророчества и знамения небесны. И действительно, ни на одно торжество не собиралось в России такого множества народа, как на открытия новых святых мощей» – сказал в одной из своих проповедей митрополит Антоний (Храповицкий), 100 лет тому назад возглавивший Русскую Зарубежную Церковь. Как известно, сроки прославления святых вынашиваются в Христовой Церкви постепенно. Мы, архипастыри, пастыри и пасомые, проверяем себя настроениями наших предшественников по вере и так созревает канонизация угодников Божиих. Суждение о церковном прославлении преподобного Германа Аляскинского впервые имело место на Архиерейском Соборе 1939 года, прошедшем в колыбели заграничной части Русской Церкви – в Сремских Карловцах. Когда обсуждался доклад по этой теме Преосвященного Алексия, епископа Алеутского и Аляскинского, святитель Серафим (Соболев) выразил уверенность, что прославление старца Германа, совершенное за границей, несомненно будет утверждена Матерью-Церковью, а прочие отцы этого Собора во главе с митрополитом Анастасием (Грибановским), выражая общее убеждение в богоугодности трудов и подвигов преподобного Германа, полагали необходимым выжидать восстановления нормального течения жизни гонимой Русской Православной Церкви. Подобной позиции Блаженнейший владыка Анастасий придерживался и в других случаях. Когда, например, поднимался вопрос о церковном прославлении праведного Иоанна Кронштадтского в 1953 году, митрополит Анастасий выражал сомнения в канонических основаниях для его совершения, говоря, что «единственное основание, на котором мы утверждаемся, – это указ Святейшего Патриарха Тихона за № 362, который предусматривает осуществление нами функций текущей церковной жизни, но не дает нам прав на совершение таких исключительных актов как прославление святых». Тем не менее, в 1964 году, еще при жизни и с согласия ушедшего на покой митрополита Анастасия, Архиерейский Собор, единогласно избравший митрополита Филарета (Вознесенского), прославил праведного Иоанна для утешения Народа Божия, оказавшегося в сложных заграничных условиях, и укрепления Матери-Церкви, страдавшей от безбожных гонителей. Тогда многие считали этот дерзновенный шаг Русской Зарубежной Церкви одним из духовных плодов всей Русской Православной Церкви, приведших к окончанию так называемых «Хрущевских гонений». Известно от ближайшего окружения покойного Патриарха Пимена (Извекова), что он в своей резиденции тайно совершал службу Кронштадтскому пастырю по чинопоследованию, принятому в Русской Зарубежной Церкви, а митрополит Никодим (Ротов), духовный наставник ныне здравствующего Святейшего Патриарха Кирилла, лично благодарил за это прославление наших прихожан, имевших тогда редкую возможность посещать город на Неве. В это же время святитель Иоанн (Максимович), самый великий из вдохновителей прославления праведного Иоанна, поддержанный на этом пути знаменитым святителем и «Сербским Златоустом» Николаем (Велимировичем), будучи на Западно-Американской кафедре, всегда торжественно отмечал дни памяти преподобного Германа. В праздник преподобных Сергия и Германа Валаамских и 13/26 декабря – в традиционную дату, считавшуюся тогда днем преставления старца Германа, а потом, как выяснилось из материалов новых исследований, оказавшуюся днем его погребения – святитель Иоанн после Божественной литургии совершал панихиду, которая заканчивалась пением преподобнического величания. В этих богослужениях всегда с благоговением участвовал Евгений Роуз, будущий иеромонах Серафим, принявший монашеский постриг в праздник Покрова Пресвятой Богородицы в 1970 году от рук любвеобильного и благостного преемника святителя Иоанна – архиепископа Антония (Медведева). Последний, как и сам святитель Иоанн, относившийся к монашеской школе митрополита Антония (Храповицкого), много потрудился в подготовке церковных прославлений как старца Германа, праведного Иоанна и своего великого предшественника по Сан-Францисской кафедре, так и Собора новомучеников и исповедников ХХ века. В деле прославления Аляскинского чудотворца много приложил усилий и вышеупомянутый иеромонах Серафим с игуменом и братией Германовской Пустыни, состоявшей тогда в Западно-Американской епархии Русской Зарубежной Церкви, выпуская о нем статьи и многочисленные свидетельства о чудесной помощи старца-миссионера в «Православном благовестнике» на русском языке и в «Православном слове» (Orthodox Word) – на английском. На торжествах прославления преподобного Германа в Радосте-Скорбященском кафедральном соборе г. Сан-Франциско в 1970 году, благообразно и чинно обставленных архиепископом Антонием, согласно предложениям Преосвященного Алексия из вышеуказанного доклада от 1939 года, митрополит Филарет вручил чтецу Евгению Роуз и его сподвижникам благословенные грамоты за эти труды. Известен случай, произошедший в 1842 году с равноапостольным Иннокентием, будущим митрополитом Московским и Коломенским, приводимый на последней странице, изданной в дореволюционном Санкт-Петербурге, брошюры «Жизнь Валаамского монаха Германа, Американского миссионера». Тогда, плывя морем в Кодьяк и оказавшись в опасности, святитель Иннокентий, взирая на Еловый остров – место погребения старца Германа, мысленно обратился к нему, сказав: «если ты, отец Герман, угодил Господу, то пусть переменится ветер». Вскоре после этого ветер стал попутным, благополучно доставив архипастыря до берега, после чего, в благодарность преподобному Герману за избавление, он совершил панихиду. Помолимся и мы этим гигантам Православия в Америке, чтобы Господь сохранил наш церковный корабль в сие непростое время, соделав нас достойными того, о чем подизались и чего создавали наши предшественники! Аминь. Испрашивая святых молитв, остаюсь с любовью о Господе, + ИЛАРИОН, Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви. 27 июля/9 августа 2020 г. 50-летие прославления преподобного Германа Аляскинского |
RSS Feed
Location |
|
